Трое с десятой тысячи - Страница 21

Антонов наклонил к Альке своё прекрасное чёрное лицо и откинул падающую на лоб прядь волос.

— Я гордился бы, — сказал он басом, звучавшим, как растревоженный набат, — если бы вы были моими детьми.

У Альки заблестели глаза.

— Прости, — сказала она. — Но я спросила: что мы должны теперь делать? Почему ты не отвечаешь?

Антонов наклонился так низко, что прядь волос опять упала ему на глаза.

— Простите, — сказал он. — Но я имел право посвятить ещё минуту этим, может быть, излишним похвалам. У нас ещё есть довольно солидный запас времени, прежде чем Разведчик догонит Реку и вы сможете приступить к операции.

— Какой запас? — спросил Ион.

— Сто пятьдесят шесть минут, — с улыбкой ответила Долорес. — Позвольте сказать вам, что я тоже гордилась бы, если б…

Алька охнула так, что Долорес оборвала фразу на полуслове, а улыбка застыла у неё на губах. Но Алька тут же попросила прощения.

— Прости, — сказала она. — Я веду себя как ребёнок. Но я действительно волнуюсь. Ведь я…

Она не докончила.

Что она хотела сказать? Специалисты, наблюдавшие эту сцену, в девяноста случаях из ста дали такое продолжение: «Ведь я… очень люблю Чандру и Яна». Остальные утверждали, что должно было прозвучать так: «Ведь я… очень сильно люблю Чандру и Яна».

Но Алька не была бы Алькой, если б она говорила вслух такие слова. Она только потёрла ладонью лоб отчаянным, жалобным жестом.

— Майк, — сказал Ион. — Мы, конечно, очень гордимся тем, что вы очень гордились бы, если бы… и так далее. Но только нам больше всего хочется выяснить наши возможности и узнать наконец, что нам предстоит делать.

В этот момент в командном пункте Базы, где находились Майк и Долорес, послышались два мощных удара гонга: этот сигнал означал, что супермозг Базы выполнил полученное задание.

— Ты спросил в самое время, — сказал Назим.

Майк повернулся к Альке с улыбкой:

— Видишь, милая? — сказал он. — Мы не так уж виноваты, как вам казалось. Просто мы тоже ждали… его.

Тут он кивнул в сторону зелёного огонька. Это был глаз супермозга, который с добродушным удовлетворением и чувством хорошо исполненного долга мигал им своим зелёным зрачком.

* * *

— Итак, — сказал глубоким басом Майк, — внимание.

У Иона на мгновение мелькнула мысль, что когда бы и что бы ни пришлось ему в жизни ещё пережить — если ему вообще удастся пережить этот день, — именно с этой минуты начинается нечто совершенно новое в его жизни.

Антонов говорил:

— Программа действия, которую вы сейчас услышите, является результатом работы восьми тысяч сотрудников Базы. С первой минуты тревоги на Разведчике они ввели в супермозг Тритона целый ряд предположений. Супермозг сделал выбор, чтобы найти лучшее из лучших.

— Вы должны знать, — сказал Назим, — что в этой программе учтены также предложения, переданные добровольцами со всех планет и спутников Солнечной системы. Около ста миллионов.

— Благодарим, — сказали близнецы.

— Пользуюсь случаем, — сказала Долорес, — и сообщаю, что вы получили в несколько раз больше приветствий.

— Благодарим, — сказали близнецы, Ион и Робик.

Майк Антонов продолжал:

— Вы задали вопрос: что делать?

Тут он повернулся к светящемуся глазу супермозга:

— Алло, супер, дай-ка нам схему.

Супер молча спроецировал самую простую и наиболее понятную схему места катастрофы. Это была обычная белая карта неба с нанесённой на неё информацией. Карта неба, видимого из сектора Десятой Тысячи.

На фоне этой карты супер прочертил длинную, чёрную, толстую полосу, которая роем своих чёрных точек окружала две светлые микроскопические чёрточки.

— Вот, — сказал Майк. — Так в общих чертах выглядит положение. — Он показал на тёмную полосу. — Это Чёрная Река. Самый большой и быстрый из всех известных до сих пор метеоритных потоков, которые когда-либо входили в пределы нашей системы. Она состоит из метеоритов диаметром от пятисот метров до десяти километров. Местами наблюдаются лавины очень мелких метеоритов с большей плотностью распределения. — Тут он повернулся к слушающим. — Однако существует во всём этом один непонятный и очень тревожный факт. Река создаёт помехи в связи. Она искажает радио — и телевизионные волны и если даже пропускает их, то с такими нарушениями, что они становятся совершенно непонятными. Альфа и Бета все ещё пытаются связаться и с вами и с нами, но, к сожалению, безрезультатно. Слова превращаются в шумы, изображения — в мигание.

— Они… живы? — спросил Алик.

— Несомненно, — сказала Долорес.

Майк стоял немного сбоку от белой карты неба, перерезанной чёрной полосой метеоритного роя. На краю карты появилось округлое пятнышко.

— В данный момент, — говорил Майк, задумчиво потирая лоб и показывая на это пятнышко, — Разведчик находится ещё в ста пятидесяти минутах полёта от того места Чёрной Реки, в котором застряли оба космолёта. Разведчик — единственный корабль, который при той скорости, которой обладает Чёрная Река, может её догнать, не опасаясь, что погоня исчерпает запасы горючего и он уже никогда не сможет вернуться.

— Как следует из вычислений, — вставила Долорес, — любой другой корабль или механопланета не смогли бы догнать Чёрной Реки раньше, чем через… восемь лет.

— Через сколько? — переспросил Алик.

— Через восемь лет, — повторила Долорес,

— Итак, — сказал Майк, — представим себе тот момент, когда Разведчик окажется на уровне застрявших в Чёрной Реке космолётов. Это произойдёт через…